Где я живу — окраина Москвы,
Но только здесь на «ты» бывают с миром,
Когда по веткам радостным пунктиром
Струится зелень будущей листвы.
Когда плывут надменно и высоко
Пушистые, как лето, облака.
Пока трава не вылезла. Пока
Березы плачут капельками сока.
Здесь людям восхищаться суждено
Великим обновлением природы.
И я из той счастливейшей породы,
Которые с природой заодно.
Я так решил. Не знаю я, как вы,
А я люблю, когда капель за ворот,
Я рад, что здесь деревня, а не город,
Я рад, что здесь — окраина Москвы.
Лежал лежачий камень,
Века, а не года.
Так под него веками
И не текла вода.
А лишь о бок плескалась,
Менялись времена,
Бессмысленным казалось
Упрямство валуна.
Но оказалось позже,
Что камень тот сюда
Специально был положен,
Чтоб не текла вода.
Она б, вода, и рада
Подтечь ему под бок,
Но на пути преградой
Лежачий камень лег.
Бывает ведь такое,
Хотя и не всегда,
Оставим же в покое
Эффект его труда.
Над Москвой дымы струятся,
Чуть колышась, чуть дыша.
В безвоздушное пространство
Уплывают неспеша.
Небо сразу над домами,
Бледно-розовая стыть,
Но за зимними дымами
Даже взглядом не уплыть.
От земли не оторваться,
Слишком путы тяжелы...
Над Москвой дымы струятся,
Как и снег, белым-белы.
Мы потихоньку начинаем разбираться,
Я и муза
(ох, как громко!),
О чем писать,
Чего в словах своих бояться
Как балласта,
Как не блуждать в ямбических потемках
(задача, в общем, не такая уж простая),
Как сеять слово
На пашню честных помыслов души,
От куража былого —
В небе белом тают
Чудные виражи.
Это жаркого солнца ночная забава, Погружаться в соленое озеро Сава, Горизонт околдован оранжевым паром,
Это праздник уставшим его кочегарам. Только теплые волны ласкают шершаво Берега одинокого озера Сава.
Даже ночью ни облака в небе, ни тучки, Лишь шакалы снуют по верблюжьей колючке, Только светятся камни, как лунная лава. Берега полуночного озера Сава.
Только рыба вареная заживо дышит,
Только мечутся в небе летучие мыши,
И куда ни посмотришь — и слева и справа Неподвижное черное озеро Сава.
Жду.
Жду.
Ожидание — шок.
Взгляд
Ожесточен и жаден.
Взгляд — на руке часы, циферблат,
И ремешок
Не пожалел.
Сжег.
Стрелки пока бегут, и я не хочу мешать им.
А может быть, и свершится таинство,
В моем ожидании
Вдруг забрезжит толк,
Взгляд потеплеет,
Взгляд раскается.
И время вернет свой долг?
Ну а пока:
Стрелки секундами
На несчастье частят.
И их беспощадный бег
По белому полю судьбы
Ловит остекленевший взгляд,
Так тоскующий по тебе.
Поспорили конфликт и компромисс,
Как лучше писать: вверх иль
Все же вниз?
(Хочу отметить, предваряя спор,
Что много значат воля и напор.)
Мораль видна буквально с полуметра:
Решает спор лишь направленье Ветра.
Бывал нередко я в различных теплых странах. И в Сан-Франциско залетал, и в Сингапур. Совсем не та у них течет вода из крана, Хотя, конечно, в остальном у них ажур.
И почему меня влечет на землю предков,
Где вряд ли в августе теплей, чем в октябре, Где вдоль дороги кабачки на табуретках,
А все удобства, извините, на дворе?
И ничего, что вредный дождик так и сыплет — Я позвоню своим оставшимся друзьям. Последний литр, он пока еще не выпит,
Допьем и снова разбежимся по стезям.
И правда, в августе тепло бывает редко — Дороги скверные и некому пенять.
Я все пойму, но кабачки на табуретках
Я ни на что не в силах променять.
Ученик Философа (входит):
Я в неурочный час явился к Вам, Учитель, Прошу меня простить.
Философ:
Ну что Вы, я почту за честь…
Ученик:
Я подготовил тезис — поручите
Его на диспуте зачесть?
Философ:
Но, юный друг мой, диспут вряд ли состоится…
А что за надобность?
Ученик:
…Готов ли, зрел мой труд?
Философ:
Ну, смел совсем не тот, кто не боится.
Ведь Вас, милейший, в порошок сотрут.
Ах, диспуты — кто преуспеет в крике,
Как сцепятся ученые мужи!
И перья полетят,
И гвалт стоит великий,
И в ход идут, ну разве только не ножи.
Ученик (смеясь):
Но как иначе я проверю силу слова
И справедливость выводов моих?
Философ: Тогда просите сразу за двоих.
Я век живу,
Но не встречал такого,
И до сих пор не знаю —
Прав я или нет,
А проще, видно б было верить в постулаты,
И был бы в панегириках воспет,
И был бы зван в святейшие палаты.
В одном я прав
И в этом не совру —
Всю жизнь свою я Вас учил добру…
Ученик:
О том мой тезис!
Философ:
Это ль не похвально!
И что же? Вы вступили в жаркий спор,
Нужно ль добро?
Ученик:
…Вы поняли буквально,
Не все так просто — мир расколот!
Философ:
Вздор!
Все в жизни много проще — мир расколот.
Но нет, мой друг, оттенков у добра,
И как теплу альтернативой служит холод,
Так зло — добру.
Пусть истина стара,
Но поиски дальнейшие бесплодны.
(подходит к окну)
Вот этот вечер — сыплет дождь холодный,
А нам тепло. Граница
Наших чувств — стена.
За нею мгла.
А впрочем, нет, луна.
Зловещим светом серебрит тропу аллеи.
Ах, холод… Бр-р-р…
Я, видно, заболею…
Не слушайте под вечер стариков.
Вы молоды и ваша мысль витает
А мы под грузом всяческих оков.
Ученик:
Уж этого добра у всех хватает.
Философ (смеясь):
Ирония… Так Вы
Повеселить меня хотите в этот вечер?
Ученик:
Увольте, веселить Вас нечем…
Скажите, Вы, учитель, маг и философ,
Тончайшим смыслом наделяющий сужденья,
Скажите мне, с каких начать азов
Свое — и Ваше — переубежденье?
Да будет счастлив всякий из живущих на земле, Случайный правнук Евы и Адама.
Жизнь — высшее из благ.
Но вот какая драма:
Вся жизнь — лишь повесть о добре и зле.
Причем набор случаен…
Философ:
Да-с… Страшная история, мой друг.
Пожалуй, угостить Вас чаем?
Ученик:
Все повторяется и замкнут этот круг.
Так благо ли мое существованье?
Боюсь, свое не оправдаю званье,
Вступив в полемику —
Так что Вас тяготит?
Ученик:
Да, на душе, поверьте, тяжкий камень.
Я вдумался, как наша жизнь летит,
Наполнена такими пустяками,
Такой пустопорожней суетой.
А каждый миг ее, —
Он может быть последним!
И вот я этой истиной простой
Подвел итог своим
Исканьям многолетним.
Философ:
Пожалуй, лишь для поддержанья спора
Скажу, доверив мудрости перо,
Что повесть лет, — при всей случайности набора, Мы пишем сами, и творим добро
Мы тоже сами.
Ученик:
…Значит, тщетен рок?
Но слышал я, у древних мир зависел
И от богов, и от набора тайных чисел.
Философ:
Все — вздор. Я дал себе зарок
Не обращаться к шуткам Пифагора.
Ученик:
Смогу ли жизни суть
Я сам понять?
Философ:
Одно скажу — наверное, нескоро…
И некого, поверьте, обвинять.
Какое может Вам образованье
Растолковать про смысл существованья?
Добро творит добро.
(достает книгу)
Вот здесь мой вечный труд.
Все в этой книге —
Суть и аргументы.
По ней учились все мои студенты.
Ученик:
Но книги, как и люди, часто врут.
Философ:
По меньшей мере, дерзкая ремарка.
Ученик:
Да полно, что за бред?
Испарина на лбу? Вам жарко?
Дискуссии, я вижу, Вам во вред.
Все дело случая —
А ну-ка дайте книгу,
Смотрите,
Я беру случайный лист,
И вырываю. Сколько будет крику!
Да Вы неисправимый эгоист.
Жалеть бумагу! Жаль, что нету печки,
Тогда — случайно — жгу его на свечке!
Горит. Я прав.
Философ:
…Да Вы сошли с ума!
Ученик:
Я рву другой — опять случайный выбор.
И снова жгу.
И так бы мог сжигать тома.
Я уверяю Вас, и Вы смогли бы.
Вчера мой друг случайно влез в петлю —
Его оклеветали.
Казалось бы — пустяк, а он сказал: «Люблю».
И вот Вам — недописанная книга.
Опять я рву.
Философ:
…Безумец, варвар!
Ученик:
Да. А девочка — мечты моей услада
Мелькнула и пропала навсегда.
И вот Вам недопетая баллада.
Не песня вовсе — ветра завыванье.
Так благо ли мое существованье?
Не падайте, держитесь за бюро.
Случайно все.
И в том числе добро.
И кем-то высшим так безжалостно, жестоко Страницы жизни обрываются до срока.
А этот лист горит
Намного ярче.
В нем больше смысла
Или, может, в нем
Был ключ, которым открывался ларчик,
Но только мы его, увы, не повернем.
Сгорел наш ключ. Вот пепел.
Философ:
…Вон, мерзавец!
Ученик:
Еще один, последний лист сгорит —
И я уйду, в содеянном раскаясь,
А смерть, она нас примирит,
Когда ее случайно повстречаем…
Ну что же, угощайте Вашим чаем.
(садится за стол, обхватив голову руками. Философ молчит, глядя на него)
Диспут за чашкой чая,
или ученик философа
То ли ветер смял неласково листья
В своем неуемном полете?
То ли чувства смяты
Истиной истин?
Читаю Гёте.
Отчего человек сильней и выше,
Чем могучие самые горы?
Оттого, что любовью живет и дышит, Впитывая во все поры?
Грешники не гуляют по райским кущам,
Огнь чистилища
Пятки жжет им.
В назидание всем живущим…
Читаю Гёте.
Оставьте, ханжи, тирады нападок, Остановить ли Земли вращенье?
Остановить ли грех,
Что настолько сладок,
Что в раю ему нет прощенья?
Ищем любви и находим в пламени,
Чище слезы и слаще меда.
Все мы — камни в ее великом здании — Читаю Гёте…
Любовь — это значит однажды уйти, Апрельский сон не тревожа.
Любовь — быть посохом в долгом пути, Любовь — делить свое ложе…
Любовь — воплощение силы земной,
Спасение в водовороте.
Так владей, любовь, до последнего мной — Читаю Гёте.